Божественная комедия

«Божественную комедию» Данте от веселой графической книги Ж. Эффеля «Сотворение мира» отделяют шестьсот с лишним лет. Никакого отношения они друг к другу не имеют. В 1957-м в Чехословакии вышел одноименный эффелевскому опусу мультфильм Э. Хофмана. И «Божественная комедия», поставленная в Театре Образцова по пьесе И. Штока 29 марта 1961 года, тоже совсем не про Данте. Рассматривая как-то эффелевские рисунки, режиссер В. Кусов «расслышал» в их юморе близкую образцовцам интонацию — позвал Образцова, Самодура и Гердта. Те загорелись идеей — как в советское время подать такую старую, но не стареющую историю? Образцов увлек этой задумкой Штока. Вспоминая, как рождался спектакль, Образцов говорил, у них на полке лежало «13 вариантов этой пьесы. Фактически последний вариант этой пьесы уже и был самый спектакль».

Режиссеры-постановщики Образцов, Самодур и режиссер Кусов создали мир в каком-то смысле ради грехопадения, от которого иронично «танцевал» сюжет пьесы. Сцена Театра Образцова дала тексту Штока путевку в жизнь — уже в 1962-м свою «Божественную комедию» в БДТ поставил Г. Товстоногов. У него злополучных Адама и Еву сыграли С. Юрский и З. Шарко, Создателя — Н. Корн, а Ангела Б — В. Стржельчик.

В Образцовском же театре на сцене во время действа, погруженного в музыку Н. Богословского (и когда в спектакле пропевают славу Богу, вспоминаешь это, может быть, невольное созвучие), оставили трех актеров в масках. Создатель (С. Самодур), Архангел А (К. Гуркин) и Архангел Б (Р. Ляпидевский), остальное отдали на откуп куклам. В 1965-м образцовцы привезли из Бухареста диплом Международного института театра с Третьего Международного театрального фестиваля кукол. А в 1973-м Гостелерадио пожелало сделать телеверсию полюбившейся постановки. Первую женщину, рыжеволосую и строптивую куклу, водила и озвучивала Е. Сипавина, созданную фактически из пробирки (ребро Адама положили в банку-колбу) Еву — Н. Самошина. Художник спектакля — Б. Тузлуков.

Всё начинается облаченными в черное людьми — хор предваряет действие «о любви, о грехопадении». Бог страшно скучает, восседая на облаках под эдакой триумфальной аркой, которую чуть позже выкрасив в сине-голубой, сделает небом. В атеистическом мире, одновременно в стране, где не было секса, показали остроумный, ни на минуту не отпускающий внимания зрителя спектакль о простых и основополагающих во всех смыслах человеческих чувствах. Здесь отточена каждая фраза, и все сплетено с реалиями эпохи. Как говорят архангелы с Создателем о том, что «всего боимся, друг на друга доносим» или о том, как «в других галактиках истории всякие бывают, планеты летают, жизнь кипит, а у нас…» и том, что «с таким руководством далеко не улетишь». Почти каждая реплика — готовый афоризм. Про то, как даже птицы обзавелись отдельным гнездом в Химках-Ховрино, про то, как небо красили без бордюра, потому как «Это что тебе, дом культуры?», про то, как мир населяли рыбой из консервов и зверями из Детского мира «с доставкой на дом».

Роль Гердта-Адама — одна из самых запоминающихся в спектакле, который, в свою очередь, стал одним из самых запоминающихся в этом театре (новые поколения актеров играют штоковскую пьесу и сегодня). М. Гейзер в книге о Гердте пишет, что «предлогом для постановки спектакля стала хрущевская кампания по борьбе с религией, но цель у его создателей была другой — напомнить зрителям бессмертные библейские истины, переосмыслить их в духе гуманизма хрущевской «оттепели». Спектакль, ставший весьма популярным, органично вписался в ряд таких новаторских произведений, как фильмы М. Хуциева «Застава Ильича» и Г. Данелии «Я шагаю по Москве», повесть Б. Окуджавы «Будь здоров, школяр!». И приводит слова Р. Ляпидевского, рука об руку работавшего с Гердтом: «Его Адам был не просто юношей, первым мужчиной на земле. Гердтовский Адам был человеком, которому безумно интересно жить, познавать себя и окружающий мир. Познавать Еву, искушение через нее… Эта роль у Гердта получилась как нить. Как путь».

Недавно, 21 марта 2013 года, в Международный день кукольника (праздник этот появился десять лет назад с легкой руки иранского кукольника Джихада Золфагарихо), в Театре Образцова установили бронзовые бюсты в память о Гердте и Самодуре. Изображение Гердта досталось театру от В. Фокина, а Самодура — от его вдовы И. Понярской, теперь уже тоже ушедшей.

Образцов говорил: «А если бы не вкусили Адам с Евой запретного плода, если бы они побоялись божьего гнева?! Не родились бы у них дети, а у тех детей — свои дети. Не было бы и нас с вами. И уж конечно, не появился бы и наш спектакль». В финале на сцену выходят Адам и Ева, а потом их дети и еще дети — рядами, друг над другом, как начинавший спектакль хор.