Современники описывали княжну Тараканову как образованную и воспитанную девушку, которая разбиралась в искусстве, знала несколько языков, соблюдала этикет, хорошо рисовала и играла на музыкальных инструментах.
Княжной Таракановой принято называть женщину, которая представлялась дочерью императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита, графа Алексея Разумовского. Историки до сих пор спорят, кто скрывался под этим именем. Поэтому с княжной Таракановой связано много легенд, ей посвящены книги, фильмы и даже мюзикл.
Елизавета Петровна не была замужем и официально не признала ни одного ребенка. И при дворе, и в народе говорили, что у нее якобы были дети от Алексея Разумовского и Ивана Шувалова. Этими слухами и воспользовалась самозванка. Ее первые упоминания относятся к 1770-м годам. Сначала она жила в Германии и представлялась фройляйн Франк, затем в бельгийском городе Гент назвалась фройляйн Шелль, а в Лондоне — госпожой де Тремуйль. Самозванка брала кредиты, меняла возлюбленных, многие из которых после встречи с ней разорялись.
В 1772 году девушка переехала в Париж, где представилась princesse de Voldomir — принцессой де Волдомир, или княгиней Елизаветой Владимирской. Самозванка называла себя «персидской принцессой», рассказывала, что покинула Персию, чтобы получить наследство в России. Она сама никогда не использовала прозвище «княжна Тараканова». Его в 1797 году впервые упомянул французский историк Жан-Анри Кастера в книге «Жизнь Екатерины II, императрицы российской».
Этнограф Павел Мельников писал, что легенду «персидской принцессе» помог придумать гетман великий литовский Михаил Огинский. Он был участником Барской конфедерации — союза польских аристократов. Они выступали против вмешательства России в политику Речи Посполитой, критиковали короля Станислава Августа — ставленника Романовых. Однако польский историк Эрнест Лунинский писал, что сначала Огинский не использовал самозванку в политических целях, а просто был ею увлечен.
Современники описывали княжну Тараканову как образованную и воспитанную девушку, которая разбиралась в искусстве, знала несколько языков, соблюдала этикет, хорошо рисовала и играла на музыкальных инструментах. Граф Алексей Орлов вспоминал: «Говорит хорошо по-французски, по-немецки, немного по-итальянски, разумеет по-английски: думать надобно, что и польский язык знает, только никак не отзывается: уверяет о себе, что она арабским и персидским языком очень хорошо говорит». А вот русским языком княжна Тараканова не владела.
Самозванку считали красавицей. Ее описывали как стройную и смуглую девушку. Внешне она напоминала жительниц южных стран — Испании или Италии. В то же время достоверных сведений о ее родителях, месте рождения и происхождении не сохранилось. Современники называли ее и немкой, и француженкой, и чешкой. Историк Игорь Курукин писал, что даже сама княжна Тараканова могла не знать, чья она дочь на самом деле. Она часто меняла имена и придумывала новые легенды.
Неизвестна даже дата рождения княжны Таракановой. В 1773 году она покинула Париж, чтобы скрыться от кредиторов. Самозванка отправилась во Франкфурт, где познакомилась с графом Филиппом Фердинандом де Лимбургом. Он влюбился в девушку и отвез ее в свой замок. Графу княжна Тараканова представилась принцессой Алиной Азовской, а официальные документы подписывала как принцесса Елизавета Владимирская. Лимбург закрыл кредиты самозванки, позволил ей распоряжаться своими владениями, а вскоре и вовсе сделал ей предложение. Против брака выступил друг графа — барон фон Горнштейн, который потребовал у принцессы предоставить документы.
Елизавета Петровна не была замужем и официально не признала ни одного ребенка. И при дворе, и в народе говорили, что у нее якобы были дети от Алексея Разумовского и Ивана Шувалова. Этими слухами и воспользовалась самозванка. Ее первые упоминания относятся к 1770-м годам. Сначала она жила в Германии и представлялась фройляйн Франк, затем в бельгийском городе Гент назвалась фройляйн Шелль, а в Лондоне — госпожой де Тремуйль. Самозванка брала кредиты, меняла возлюбленных, многие из которых после встречи с ней разорялись.
В 1772 году девушка переехала в Париж, где представилась princesse de Voldomir — принцессой де Волдомир, или княгиней Елизаветой Владимирской. Самозванка называла себя «персидской принцессой», рассказывала, что покинула Персию, чтобы получить наследство в России. Она сама никогда не использовала прозвище «княжна Тараканова». Его в 1797 году впервые упомянул французский историк Жан-Анри Кастера в книге «Жизнь Екатерины II, императрицы российской».
Этнограф Павел Мельников писал, что легенду «персидской принцессе» помог придумать гетман великий литовский Михаил Огинский. Он был участником Барской конфедерации — союза польских аристократов. Они выступали против вмешательства России в политику Речи Посполитой, критиковали короля Станислава Августа — ставленника Романовых. Однако польский историк Эрнест Лунинский писал, что сначала Огинский не использовал самозванку в политических целях, а просто был ею увлечен.
Современники описывали княжну Тараканову как образованную и воспитанную девушку, которая разбиралась в искусстве, знала несколько языков, соблюдала этикет, хорошо рисовала и играла на музыкальных инструментах. Граф Алексей Орлов вспоминал: «Говорит хорошо по-французски, по-немецки, немного по-итальянски, разумеет по-английски: думать надобно, что и польский язык знает, только никак не отзывается: уверяет о себе, что она арабским и персидским языком очень хорошо говорит». А вот русским языком княжна Тараканова не владела.
Самозванку считали красавицей. Ее описывали как стройную и смуглую девушку. Внешне она напоминала жительниц южных стран — Испании или Италии. В то же время достоверных сведений о ее родителях, месте рождения и происхождении не сохранилось. Современники называли ее и немкой, и француженкой, и чешкой. Историк Игорь Курукин писал, что даже сама княжна Тараканова могла не знать, чья она дочь на самом деле. Она часто меняла имена и придумывала новые легенды.
Неизвестна даже дата рождения княжны Таракановой. В 1773 году она покинула Париж, чтобы скрыться от кредиторов. Самозванка отправилась во Франкфурт, где познакомилась с графом Филиппом Фердинандом де Лимбургом. Он влюбился в девушку и отвез ее в свой замок. Графу княжна Тараканова представилась принцессой Алиной Азовской, а официальные документы подписывала как принцесса Елизавета Владимирская. Лимбург закрыл кредиты самозванки, позволил ей распоряжаться своими владениями, а вскоре и вовсе сделал ей предложение. Против брака выступил друг графа — барон фон Горнштейн, который потребовал у принцессы предоставить документы.
Княжной Таракановой принято называть женщину, которая представлялась дочерью императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита, графа Алексея Разумовского. Историки до сих пор спорят, кто скрывался под этим именем. Поэтому с княжной Таракановой связано много легенд, ей посвящены книги, фильмы и даже мюзикл.
Елизавета Петровна не была замужем и официально не признала ни одного ребенка. И при дворе, и в народе говорили, что у нее якобы были дети от Алексея Разумовского и Ивана Шувалова. Этими слухами и воспользовалась самозванка. Ее первые упоминания относятся к 1770-м годам. Сначала она жила в Германии и представлялась фройляйн Франк, затем в бельгийском городе Гент назвалась фройляйн Шелль, а в Лондоне — госпожой де Тремуйль. Самозванка брала кредиты, меняла возлюбленных, многие из которых после встречи с ней разорялись.
В 1772 году девушка переехала в Париж, где представилась princesse de Voldomir — принцессой де Волдомир, или княгиней Елизаветой Владимирской. Самозванка называла себя «персидской принцессой», рассказывала, что покинула Персию, чтобы получить наследство в России. Она сама никогда не использовала прозвище «княжна Тараканова». Его в 1797 году впервые упомянул французский историк Жан-Анри Кастера в книге «Жизнь Екатерины II, императрицы российской».
Этнограф Павел Мельников писал, что легенду «персидской принцессе» помог придумать гетман великий литовский Михаил Огинский. Он был участником Барской конфедерации — союза польских аристократов. Они выступали против вмешательства России в политику Речи Посполитой, критиковали короля Станислава Августа — ставленника Романовых. Однако польский историк Эрнест Лунинский писал, что сначала Огинский не использовал самозванку в политических целях, а просто был ею увлечен.
Современники описывали княжну Тараканову как образованную и воспитанную девушку, которая разбиралась в искусстве, знала несколько языков, соблюдала этикет, хорошо рисовала и играла на музыкальных инструментах. Граф Алексей Орлов вспоминал: «Говорит хорошо по-французски, по-немецки, немного по-итальянски, разумеет по-английски: думать надобно, что и польский язык знает, только никак не отзывается: уверяет о себе, что она арабским и персидским языком очень хорошо говорит». А вот русским языком княжна Тараканова не владела.
Самозванку считали красавицей. Ее описывали как стройную и смуглую девушку. Внешне она напоминала жительниц южных стран — Испании или Италии. В то же время достоверных сведений о ее родителях, месте рождения и происхождении не сохранилось. Современники называли ее и немкой, и француженкой, и чешкой. Историк Игорь Курукин писал, что даже сама княжна Тараканова могла не знать, чья она дочь на самом деле. Она часто меняла имена и придумывала новые легенды.
Неизвестна даже дата рождения княжны Таракановой. В 1773 году она покинула Париж, чтобы скрыться от кредиторов. Самозванка отправилась во Франкфурт, где познакомилась с графом Филиппом Фердинандом де Лимбургом. Он влюбился в девушку и отвез ее в свой замок. Графу княжна Тараканова представилась принцессой Алиной Азовской, а официальные документы подписывала как принцесса Елизавета Владимирская. Лимбург закрыл кредиты самозванки, позволил ей распоряжаться своими владениями, а вскоре и вовсе сделал ей предложение. Против брака выступил друг графа — барон фон Горнштейн, который потребовал у принцессы предоставить документы.
Елизавета Петровна не была замужем и официально не признала ни одного ребенка. И при дворе, и в народе говорили, что у нее якобы были дети от Алексея Разумовского и Ивана Шувалова. Этими слухами и воспользовалась самозванка. Ее первые упоминания относятся к 1770-м годам. Сначала она жила в Германии и представлялась фройляйн Франк, затем в бельгийском городе Гент назвалась фройляйн Шелль, а в Лондоне — госпожой де Тремуйль. Самозванка брала кредиты, меняла возлюбленных, многие из которых после встречи с ней разорялись.
В 1772 году девушка переехала в Париж, где представилась princesse de Voldomir — принцессой де Волдомир, или княгиней Елизаветой Владимирской. Самозванка называла себя «персидской принцессой», рассказывала, что покинула Персию, чтобы получить наследство в России. Она сама никогда не использовала прозвище «княжна Тараканова». Его в 1797 году впервые упомянул французский историк Жан-Анри Кастера в книге «Жизнь Екатерины II, императрицы российской».
Этнограф Павел Мельников писал, что легенду «персидской принцессе» помог придумать гетман великий литовский Михаил Огинский. Он был участником Барской конфедерации — союза польских аристократов. Они выступали против вмешательства России в политику Речи Посполитой, критиковали короля Станислава Августа — ставленника Романовых. Однако польский историк Эрнест Лунинский писал, что сначала Огинский не использовал самозванку в политических целях, а просто был ею увлечен.
Современники описывали княжну Тараканову как образованную и воспитанную девушку, которая разбиралась в искусстве, знала несколько языков, соблюдала этикет, хорошо рисовала и играла на музыкальных инструментах. Граф Алексей Орлов вспоминал: «Говорит хорошо по-французски, по-немецки, немного по-итальянски, разумеет по-английски: думать надобно, что и польский язык знает, только никак не отзывается: уверяет о себе, что она арабским и персидским языком очень хорошо говорит». А вот русским языком княжна Тараканова не владела.
Самозванку считали красавицей. Ее описывали как стройную и смуглую девушку. Внешне она напоминала жительниц южных стран — Испании или Италии. В то же время достоверных сведений о ее родителях, месте рождения и происхождении не сохранилось. Современники называли ее и немкой, и француженкой, и чешкой. Историк Игорь Курукин писал, что даже сама княжна Тараканова могла не знать, чья она дочь на самом деле. Она часто меняла имена и придумывала новые легенды.
Неизвестна даже дата рождения княжны Таракановой. В 1773 году она покинула Париж, чтобы скрыться от кредиторов. Самозванка отправилась во Франкфурт, где познакомилась с графом Филиппом Фердинандом де Лимбургом. Он влюбился в девушку и отвез ее в свой замок. Графу княжна Тараканова представилась принцессой Алиной Азовской, а официальные документы подписывала как принцесса Елизавета Владимирская. Лимбург закрыл кредиты самозванки, позволил ей распоряжаться своими владениями, а вскоре и вовсе сделал ей предложение. Против брака выступил друг графа — барон фон Горнштейн, который потребовал у принцессы предоставить документы.
“
Вы говорите, что меня принимают за государыню Азова. Я не государыня, а только владетельница Азова. Императрица там государыня. Через несколько недель вы прочтете в газетах, что я — единственная наследница дома Владимирского и в настоящее время без затруднений могу вступить во владение наследством после покойного отца моего. Владения его были подвергнуты секвестру в 1749 году и, находясь под ним двадцать лет, освобождены в 1769 году. Я родилась за четыре года до этого секвестра; в это печальное время умер и отец мой. Четырехлетним ребенком взял меня на свое попечение дядя мой, живущий в Персии, откуда я воротилась в Европу 16 ноября 1768 года.
Отношения между Лимбургом и княжной Таракановой со временем испортились. Она растратила состояние графа. А фон Горнштейн рассказал графу о предыдущих похождениях авантюристки. К тому же ему удалось поймать княжну Тараканову на лжи. Она утверждала, что ее опекуном в России был то князь Александр Голицын, то Иван Шувалов, но так и не смогла это подтвердить.
Вскоре княжна Тараканова познакомилась с еще одним членом Барской конфедерации — Каролем Радзивиллом. В России в то время началось Пугачевское восстание. Его предводитель Емельян Пугачев назвал себя спасшимся Петром III. А «принцесса Владимирская» объявила себя его сестрой. В 1774 году самозванка придумала еще одну историю о себе. Якобы после того, как Екатерина II свергла своего супруга Петра III, его родную cестру, княжну Тараканову, она сослала Сибирь, откуда девушка и сбежала в Европу. Радзивилл и конфедераты помогали самозванке поддерживать эту легенду и даже подделали завещание Елизаветы Петровны.
Похождения княжны Таракановой прекратил граф Алексей Орлов. По приказу Екатерины II он похитил самозванку в итальянском городе Ливорно и доставил в Петербург. Там «принцессу Владимирскую» поместили в Петропавловскую крепость и долго допрашивали. Вопросы для княжны Таракановой составила лично императрица. Однако на допросе она так и не рассказала о своем происхождении и лишь поделилась очередной легендой. Самозванка сообщила, что ей 23 года, а в детстве ее пытался отравить Петр III. Князь Александр Голицын писал: «Ее изворотливая душа способна ко великой лжи и обману». В Петропавловской крепости княжна Тараканова чувствовала себя плохо. Она несколько лет болела чахоткой, и ее состояние ухудшилось. Екатерина II предлагала отпустить самозванку к графу Лимбургу, если она расскажет о своем происхождении. Однако княжна Тараканова отказалась. Она умерла в Петропавловской крепости 4 декабря 1775 года.
Вскоре княжна Тараканова познакомилась с еще одним членом Барской конфедерации — Каролем Радзивиллом. В России в то время началось Пугачевское восстание. Его предводитель Емельян Пугачев назвал себя спасшимся Петром III. А «принцесса Владимирская» объявила себя его сестрой. В 1774 году самозванка придумала еще одну историю о себе. Якобы после того, как Екатерина II свергла своего супруга Петра III, его родную cестру, княжну Тараканову, она сослала Сибирь, откуда девушка и сбежала в Европу. Радзивилл и конфедераты помогали самозванке поддерживать эту легенду и даже подделали завещание Елизаветы Петровны.
Похождения княжны Таракановой прекратил граф Алексей Орлов. По приказу Екатерины II он похитил самозванку в итальянском городе Ливорно и доставил в Петербург. Там «принцессу Владимирскую» поместили в Петропавловскую крепость и долго допрашивали. Вопросы для княжны Таракановой составила лично императрица. Однако на допросе она так и не рассказала о своем происхождении и лишь поделилась очередной легендой. Самозванка сообщила, что ей 23 года, а в детстве ее пытался отравить Петр III. Князь Александр Голицын писал: «Ее изворотливая душа способна ко великой лжи и обману». В Петропавловской крепости княжна Тараканова чувствовала себя плохо. Она несколько лет болела чахоткой, и ее состояние ухудшилось. Екатерина II предлагала отпустить самозванку к графу Лимбургу, если она расскажет о своем происхождении. Однако княжна Тараканова отказалась. Она умерла в Петропавловской крепости 4 декабря 1775 года.